Тень Мавзолея

Вопреки правилам, сразу начну с обобщения. Ландшафтный дизайн сейчас у нас на этапе красных пиджаков в моде и конфетно-бараночного ресинского ампира в архитектуре. Должно быть ярко и дорого - то, что называется русским емким словом "богато". Это относится как к городским пространствам, так и к частным домам.

Кто так строит?

Алтуфьевское шоссе - шесть километров пыльного ущелья, забитого смердящими "КаМАЗами". Лишь пригреет весеннее солнышко, нефтяная вонь стелется по асфальту, забивается в ноздри и мешает наслаждаться словом "МОСКВА", заботливо высаженным из тюльпанов на склоне насыпи у овощебазы. На то, чтобы увековечить имя города, ушло, по моим подсчетам, около пяти тысяч голландских луковиц. Даже по оптовым ценам - это полторы тысячи долларов. Тюльпаны осенью надо посадить, а летом выкопать и заменить однолетниками, чтоб "МОСКВА" не чернела земляной прорехой. Это повысит расходы примерно вдвое. У префектуры денег много.

Скверик у Большого театра стал почти необитаемым - магия ландшафтного дизайна создала почти непереносимую тоску в этом месте, ноги сами выносят оттуда. Еще 6 лет назад там мирно уживались ветераны, гомосексуалисты, солдаты и проститутки - потому, что их объединяли старые кривые яблони - осколок провинциальной теплой Москвы, "огромного странноприимного дома", по Цветаевой. Яблони посадили тогда, когда в час, может, два-три "ЗИМа" огибали Театральную. Поток машин и загрязнений с тех пор увеличился в тысячи раз, и не все яблони дожили до своего последнего, 1995 года. Но те, что выстояли, уже были национальным достоянием, пройдя суровейший искусственный отбор. И вот их-то и "зачистили" - кривые стволы мешали регулярному саду с жутковатой погребальной вазой в центре. Главное, что посадили голландские рододендроны, которые на каждый жигулиный чих сбрасывают листья и хиреют. На место выбывших каждый год сажают новые - каждый кустик примерно долларов за 400. У мэрии денег много.

В Лондоне, который в принципе может считаться образцом городского озеленения, за смерть яблонь голову бы снесли. Наши клумбы с миллионами однолетних целозий и тысячами тюльпанов для Лондона - страшная роскошь, потому что уход за всем этим хозяйством требует дорогостоящей рабочей силы. Там почти все озеленение, включая знаменитую цепь парков, построено на многолетних миксбордерах из кустарников, злаков и неприхотливых многолетников, вроде ирисов, аквилегий и дельфиниумов. Шикарных однолетних партеров, вроде нашей Алтуфьевки, удостоилась только Buckingham palace road, где посадки меняют по мере отцветания - от анютиных глазок и лакфиолей весной до бархатцев и сальвий летом. Но делают это очень тщательно.

В общем, сравнивая два мира, можно заключить - денег на московское "озеленение" тратится не меньше, чем на лондонское. Но у нас главное - не эффект, а обороты. Закупая каждый год растений на миллионы и выкидывая их осенью, чиновники преследуют, видимо, какие-то свои цели, далекие от ландшафтных. В итоге - страшно дорогой и тоскливый зеленстрой.

Свое, не купленное

Кто бы мог сказать, что в Европе дефицит туй. Всех их выкопали русские, а размножиться так быстро хвойные деревья не успевают. Выкопали в Польше и Венгрии, уже подобрались к Северной Италии. Чтобы ни делал состоятельный русский человек на своем участке, в голове у него навсегда засел Фиораванти-Щусев. Кремль - архетип власти и роскоши. Отсюда и всенародно любимый красный кирпич, и арочки, и заборы с зубцами, а в растительном смысле - туи и голубые елки. Обком. Сецессией Мавзолея, очевидно, является альпийская горка, о которой нужно рассказать особо ввиду частого распространения этой инфекции.

В эпоху lumiere, когда природа и природное стали страшно модны, люди стали ходить в горы и любоваться альпийскими пейзажами. Потрясающие приспособления растений к жизни на кромке льдов заставили исследователей согнуться в три погибели - альпийские "жители" маленькие и распластанные по земле - и всмотреться. Примерно в 1780-е в Зальцбургском ботаническом саду появилась и первая альпийская горка - то есть коллекция альпийских растений. Они хорошо бы и на грядке росли - но они маленькие, и, создавая горку, их просто подносили ближе к глазам человека. Альпийская горка, как рама для картины, как перстень для рубина, - не цель, а средство, способ донести прелесть горного карлика до зрителя. И это значение не изменилось до сих пор. Только не для нас.

То, что в России называется альпийской горкой, ландшафтники между собой называют "собачьей могилкой". Я встречал не более пяти настоящих горок, отвечающих главному правилу - это коллекция диких растений гор и тундры, экстремальных сред обитания. Если вы и вправду решили собирать такую коллекцию - а это дело недешевое и не слишком благодарное, соседи не оценят, - то тогда можно строить горку. Правило номер один - на горке должны расти не цветы, а растения. То есть ни в коем случае не сорта, а дикари.

Правило номер два - никакой скученности, никаких пышных зарослей. Сквозь растения должен быть виден грубый камень, каждое растение должно быть посажено в микроландшафт, имитирующий природную среду обитания. Гвоздики, ясколки или песчанки - только на каменистой сухой осыпи. Камнеломки - в расщелинах и трещинах известняка. Эдельвейсы, колокольчики и генцианы - в маленьких долинках с жирной землей. Хорошую горку сделать не проще, чем вырастить бонсаи, это труд десятилетий, совместный труд человека и стихии. Горка движется, камни оседают, растения схватывают почву корнями и конкурируют друг с другом, дожди размывают осыпи. Правильно сделанная горка изменяется как единый организм. А испортить ее очень просто - посадить на верхушку пару бальзаминов, и дело сделано.

Еще одна черточка, которая безошибочно выделяет новорусский усадебный стиль, - это забор. По моему разумению, западный город отличается от восточного одной главной особенностью. Западная жизнь предполагает большую открытость. Твой дом продолжается в твоем кафе, твоем газетном киоске, твоей парикмахерской. Восточный дом обращен к окружающему миру глухой крепостной стеной. Он кончается на пороге. Снаружи - враждебный мир, полный опасности. Никто не должен видеть вас в частной жизни - отсюда ташкентская МАХАЛЛЯ, то есть квартал, принадлежащий семье и выходящий на улицы глухими стенами. Чем богаче русская дача, тем больше она похожа на МАХАЛЛЯ.

Лишь люди, объездившие десятки стран, стыдятся этого и делают правильные заборы. Единственный абсолютно верный я встретил у тренера по фигурному катанию Елены Чайковской. Он изнутри обит рейками, по которым пущен дикий виноград и каприфоль. Красный кирпич одомашнен, с него снята агрессивность. В Юрмале все вообще закреплено законодательно. Юрмальский забор не может быть выше 180 сантиметров и обязан быть наполовину прозрачным. На Запад даже там ведут петровскими бюрократическими рескриптами. Еще две вещи, которые немцу здорово, а русскому смерть. Каменное мощение и газоны. Если у вас этого нет, считайте, и "мерседес" зря купили, и джакузи зря поставили, и вообще непонятно, что вы на этом свете делаете. Исторически газон - это просто овечье пастбище возле английского дома, его не стригли, а выедали, оттого он и ровный такой.

Индустриализация Англии привела к резкому сокращению овечьего поголовья, и газон из полезного пастбища превратился просто в лужайку - напоминание о крестьянском прошлом. А поскольку пастись было некому, человек сам вынужден был косить траву. В Британии зимой +3, а летом до +25. Трава зеленая круглый год, даже в Шотландии. Нет ни резких перепадов температур, ни сковывающего лютого мороза, ни весенних заморозков, разрывающих дерн. Газон - принадлежность умеренно-морского, а не континентального климата. Поэтому сколько денег ни вбивай в квадратный рублево-успенский метр, хорошего английского газона не вырастет у нас, а будут кочки и лысины. Чтобы избавить себя от трат на пустое тщеславие, можно пойти и посмотреть, как обстоят дела в природе. А в нашем разнотравье самое дивное ковровое растение - это клевер. И усы дает, быстро заполняя лысины, и цветет, и стрижку переносит прекрасно, и газон дает не кладбищенский, а "букле". Уже многие дизайнеры идут в России по этому пути, несмотря на отчаянное сопротивление заказчиков, которые хотят, чтоб было как у Вандербильдихи.

Почему-то в нашей равнинно-полевой местности считается, что чем больше вы привезете чужеродного камня, тем вы богаче. Дачи депутатов ЛДПР замощены, как Красная площадь. Нередко, и это не то что скрывают, а выпячивают как достижение ландшафтные фирмы, на одном участке соединяются по 5-10 разных видов камней разного геологического происхождения. Глаз чуток к таким вещам - даже не понимая сути нелепицы, все равно ее чувствуешь. Ну не могут на 10 метрах поместиться железистые рыжие голыши из кавказских рек, карельский гранит и подмосковный известняк - в природе эти виды горных пород разъединены сотнями километров. Не лучше ли дизайнеру вместе с хозяином походить по окрестным лесам и холмам, поговорить с районным геологом, какие породы типичны для этого региона, и не торопясь, в течение года-двух, подобрать то, что органично для участка? Ведь положить камень просто, а вынуть его через пару-тройку лет станет почти невозможно. Как сказал мне один новый русский, "наши дети выучатся в Англии, приедут сюда, на дачу, и скажут - а давай-ка, папа, это все взорвем!"

Два мира - два Шапиро

В чем же суть порока нашей ландшафтной архитектуры? Мне кажется, просто в том, что рынок этого дела в начальной стадии развития. Это как финансовый рынок эпохи "МММ" и "Властилины", где норма прибыли мерялась сотнями процентов. Это как галстуки по 300 долларов, предназначавшиеся году в 90-м для бандитских шальных денег, как кускус с черной икрой в ресторане "Какаду". Клиенты богатые и их мало, вкусы не сформированы. Побеждает тот, кому удастся заполучить дремучего нувориша, а тонкие художественные натуры этого делать не умеют. Поскольку, как в медицине или политике, в ландшафтной архитектуре разбираются все - Хессайона же все читали, - то хозяин диктует свои дикие представления архитектору, а не доверяет ему. Есть редчайшие исключения, но не они определяют варварскую обыденность новой русской дачи.

Ландшафтные архитекторы никак не связаны с агрономами, плантации растений не закладывают, а возят все фурами из Голландии и Германии. Отсюда и вымерзание импортных экзотов, и азиатски высокие цены на все более или менее приличное. Пошлины на растения просто атомные - 30-летний рододендрон в Риге стоит 500 долларов, а у нас 2000. Сообщество ландшафтных архитекторов разрознено и разнородно - тон в нем задают выходцы из Мосзеленстроя, которые приличествующую ботанику латынь вовсе игнорируют и до сих пор называют хвойные растения "хвойниками". Сколько лет должно пройти, чтоб рынок раскочегарился? Судя по аналогичным процессам в других сферах услуг, не менее пяти, но цифру можно помножить на два, потому что дерево - не кирпич, его вырастить надо, и ландшафт приличный делается гораздо дольше, чем строится дом. Но "наши" уже стали читать правильные журналы, Хессайона постепенно меняют на Теренса Конрана (Terence Conran, "The essential garden book") и ездят на выставку в Челси - английские садовые олимпийские игры.

Из всего, что там бывает, по моему глубокому убеждению, русской всемирной отзывчивости ближе и понятнее то, что делает одна из звезд английской ландшафтной архитектуры Арабелла Леннокс-Бойд, итальянка, постоянно скрещивающая буйство Средиземноморья с британским hi-tech (www.arabellalennoxboyd.com - тут можно посмотреть ее работы). Посмотрим на две из них. Модельный сад в Челси 1998 года - Гран-при. Акриловая структура в центре стерильной лужайки отражается в мертвенном прямоугольном водоеме. Чистая идея, падение дома Ашеров. Лишь присмотревшись к идеально ровной акриловой плите, понимаешь, что это фонтан, и тонкость его в том, что плита выточена с точностью до микронов и пленка воды, которая обтекает стелу, толщиной всего в пару миллиметров.

Вот это-то и дорого, это и стоит миллионы. Пойдем вглубь. За акриловой плитой - идеально ровная насыпь с крутыми склонами, поросшими идеальным же кладбищенским газоном, от чего этот земляной вал напоминает забытую могилу. Присмотримся к липам, растущим на насыпи двумя шеренгами. Их стволы ровны настолько, что кажутся отлитыми из пластика. Еще одна особенность супердорогого дизайна - необычайное качество посадочного материала. Каждая липа формировалась вручную 30 лет и стоит 7 тысяч фунтов. И вот - то, что всегда отличало миссис Леннокс-Бойд. Все эти намеки на тихую могилу, вся эта выверенная компьютером мавзолейность разрушается оглушительным разнотравьем многолетников по краям. Тут и васильки, и маки, и ирисы, и просто чертополохи - пир жизни на краю смиренного кладбища.

Вторая работа. Ресторан "Poultry ?1", место непростое. Во-первых, он находится на крыше. Во-вторых, это самое сердце лондонского Сити, сюда приходят перекусить немногословные люди в розовых рубашках и полосатых костюмах из Банка Англии и Барклай-банка - соседних домов. Случайных нет. Арабелла Леннокс-Бойд делала в этом ресторане сад - по сути, занималась интерьером. Столики стоят под трельяжами из старых балок мореного дуба, по которым карабкаются кривые виноградные лозы. Вроде просто, а сколько в этом лукавства! Сама Арабелла говорит: "Оплатив счет в сотню фунтов, лондонский банкир украдкой срывает пару ягод, и я дала ему это право немного похулиганить и почувствовать себя уличным мальчишкой".

Пособлазняв банкира, она продолжила издевательство над крышей. В ресторанном патио, тоже на крыше, казалось бы, должны быть деревья, заслоняющие глаз от 17-этажного провала, чтобы пилось и елось уютнее, без боязни высоты. Напротив, бортики низкие, и нет ни одного ровного места - идеальный газон изломан, из него торчат травяные пирамидки, нет ни одного цветка - только гранит, металлические воздушные поручни, стриженый самшит косыми рядами да кривой газон. Только земли сюда подняли 300 тонн. Какова же должна быть культура и терпимость заказчика, чтобы оплатить все это безумие? Фокус в том, что хозяин ресторана сэр Теренс Конран - сам один из отцов английского прозрачного hi-tech вместе с Норманом Фостером и Николасом Гримшоу.

Вообще-то, уже пластик с железом поднадоел, и, достигнув высшей точки - надувного парника проекта Эдем за 80 миллионов фунтов - волна английского садового постмодерна неизбежно спадет. Обидно, что стиль успел родиться и умереть, а наши дизайнеры все эти 10 лет вдохновенно строили "собачьи могилки" и изгороди из венгерских туй, порыжевших от московского ветра и дорожной соли.

Все-таки постараюсь предсказать, куда повернет наша садовая мода в ближайшую пару сезонов. Конечно, новорусская жизнелюбивая эклектика будет уходить - и с ней будет уходить ситцевое многоцветье ("А ситчик у вас веселенький? - Приезжайте, обхохочетесь!"). Трудоемкие и простоватые на вид однолетники покинут приличные места. Вместо них воцарятся злаки и растения, похожие на сорняки, - европейская мода уже как пятилетней давности. У советских собственная гордость. Нигде так, как у нас, не распространены степи и тундры, и эти суровые естественные ландшафты будут подстегивать воображение дизайнеров. Что может быть лучше каменистой степи с колышащимися волнами ковыля и гривастого ячменя, в которые вкраплены лиловые клематисы (Clematis recta), изящные пионы (Paeonia teniufolia) и истошно-желтые адонисы (Adonis verna). Каменистые сухие русла, заросшие похожей на злак песчанкой (Arenaria graminifolia), перекати-полем (Gypsophila paniculata) и памирским лимониумом (Limonium gmelinii).

Извилистые ручьи, берега которых затянул ультрамодный в Европе, крайне зимостойкий курильский бамбук (Sasa kurilense). Минимализм и экологизм - в моде, и наши континентальные ландшафты вдруг выходят на передовую садового авангарда. А ведь эти красивейшие растения - национальное достояние российской флоры, которое скорее можно увидеть в коллекциях прижимистых голландцев, чем на дачах наших богатых патриотов. Не случайно минувшим летом Арабелла Леннокс-Бойд ездила в Оренбургскую и Курскую области - фотографировать степи. Скоро их постмодернистское цитирование мы увидим на выставке в Челси, и нам будет стыдно.

Другой известнейший дизайнер-минималист Кристофер Бредли-Хоул - большой любитель болот. Мало ему Англии, он тоже совершил экспедицию - в Мурманск, за горной тундрой. Чего стоит один лишь тамошний злак Koeleria glauca высотой не больше 10 сантиметров, так что его и стричь не надо, с бирюзовыми (!) листьями! Я, кстати, уже видел его на рынке - один кустик голландского производства стоит 25 долларов. А примерно 40 видов тундровых осок, напоминающих своим видом почему-то о Марсе? А карликовые березы (Betula nana) и гренландские стелющиеся ивы, которыми тоже покрыты наши бескрайние болота, а также заполнены прилавки английских элитных садовых центров?

В общем, простора для садового патриотизма более чем достаточно. Впору цитировать помещика Некрасова. "Когда народ не Блюхера и не милорда глупого, Белинского и Гоголя с базара понесет?"



Павел Лобков

"Ландшафтный дизайн", 1997-2001 г.