Кзылкентский дворец

Избалованная великолепными пейзажами окрестностей Каркаралинска и уютом этого небольшого исторического городка наша экспедиционная группа все же устала от затянувшейся монотонности степной дороги, нанизывавшей один за другим типовые неухоженные поселки. Ну вот, опять профессиональная страсть к памятникам исчезнувших народов и цивилизаций занесла нас бог знает куда... Но по мере приближения к поселку Кент наши взгляды все чаще устремлялись в сторону поднимающихся вдалеке гор, прохлада изумрудно зеленых полей у их подножия сменила знойную степь, а вскоре и живописная речушка приблизилась к дороге. То здесь, то там появлялись свободно пасущиеся табуны лошадей, и постепенно нарастало ощущение того, что вот-вот откроется вид на великолепный оазис...

Поселок встретил без особого гостеприимства. Мы же, наскоро разгрузив свое снаряжение, спешили добраться до объекта исследований, чтобы как можно скорее проверить все гипотезы и предположения, возникшие еще в Алматы.

Уже через 15 минут ходьбы по проселочной дороге мы были щедро вознаграждены: взорам открылись прекрасные долины, скрытые от случайных посетителей отвесными скалами гор. Дикая красота шокировала - поляны были сплошь покрыты цветами и бабачками, под ногами юркали какие-то зверушки, "райские" птички носились над головами, выясняя, как мы сюда попали. Заходящее красное солнце накладывало мягкий розовый макияж на все вокруг, как-то неожиданно усиливая фиолетовые, красные и зеленые тона камней Кентских гор, которые в это время особенно напоминали мифических драконов и черепах.

А ведь не врут старые книги! Ламы действительно тщательно выбирали места для строительства храмов, вычисляя их по звездам и советуясь со множеством духов! Вид на древние развалины окончательно нас очаровал, разбудив уже подготовленное предварительными исследованиями воображение, а азартное желание поскорее подтвердить свои версии истории "Кзылкентского дворца", пришедшее на смену усталости, не давало уйти отсюда до позднего вечера.

Много знаменитых исследователей побывало здесь до нас. Первым в своих трудах "Кзылкентский дворец" упоминает Г.ф. Миллер в 1760г.(1). В 1829- 30-х здесь производил раскопки Г.Броневский (2). В 1895 В.Никитин обследовал руины и записал легенды, связанные с ним (3). Описание памятника можно найти и у А.Левшина в "Описании киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей" (4) и в книге "Древности киргизской степи и Оренбургского края" Е.Кастанье. В советский период его изучали И.Чеканинский в 1929 (6), С.Черников в 1959г. (7). В1986-87гг. группами ученых НИПИ памятников материальной культуры и Карагандинского педагогического института проводились археологические раскопки на этом памятнике, который к тому времени уже имел статус памятника истории Республиканского значения.

Гипотеза о том, что "Кзылкентский дворец" - буддийский храм периода Джунгарского ханства высказывалась многими исследователями. Однако, за всю историю его изучения археологических находок, прямо говорящих об этом, было сделано очень мало. Так же мало было найдено и относящихся к нему конкретных исторических документов.



Окончательно доказать эту гипотезу удалось лишь благодаря архитектурным исследованиям этого памятника, которые определили, что здесь действительно существовал не только отдельный храм, а целый храмовый комплекс, являвшийся ламаистским монастырем. Эти работы помогли также расширить круг косвенных доказательств в пользу того, что был он построен в середине 17 века Очирту-Цецен-ханом, вторым ханом Джунгарии после Батур-хунтайджи и братом известного по многочисленным историческим документам ойратского хана Аблая.

История Джунгарского ханства, как государства, насчитывает всего полтора столетия, однако, его существование оставило глубокий след в истории и культуре многих соседних народов, населяющих обширную территорию, включающую Монголию, Тибет, Китай, Среднюю Азию, Казахстан и Россию.

Отдельные племена ойратов, обитавшие в таежных районах Монголии и Сибири, в 1204г. признали над собой власть Чингисхана и вскоре стали составлять отборную его гвардию, а ойратская знать породнилась с его домом. Конец 14 - начало 15 веков было временем политического господства ойратов в Монгольских степях, что привело к распаду Монголии на две части: Западную Монголию, где доминировали ойраты, и Восточную, находившуюся под контролем юаньских императоров. Владения ойратов располагались на территории, простиравшейся от верховий Иртыша и Енисея на севере до границ Гоби на юге, от Хангайских гор на востоке до Моголистана на западе. Сложение ойратской народности, известной соседним народам под различными названиями - ойраты, калмыки, элюты, джунгары приходится на 1б-17вв., а к середине 17в. ойратские князья и ханы объединяются ойратским чулганом(съездом), и выступают как единое государство. К этому времени относится расширение границ Джунгарского ханства на запад (в частности, на территорию современного Казахстана), и принятие ойратами буддизма, имевшего свой центр в Тибете и называемого ламаизмом. Он становится государственной религией и той основной движущей силой, которая способствовала началу развития оседлости среди кочевого населения, благодаря широко развернувшемуся строительству монастырей.

Монастыри устраивались при ставках крупных феодалов, ламы здесь вели свое хозяйство, занимались ремеслами, землепашеством, пасли скот, кочевки их прихожан располагались здесь же неподалеку. В Восточной Монголии такие монастыри со временем превратились в крупные города, особенно там, где рос авторитет монастыря и богатство феодалов, ему покровительствовавших. Как правило, сначала происходило увеличение количества храмов и жилищ для монастырского хозяйства, затем за монастырскими стенами начинала сосредотачиваться торговля и, соответственно, появлялись склады, жилье и т.д., и местное население, жившее до сих пор в юртах, начинало возводить стационарное жилье. Однако на территории Джунгарского ханства, занимавшего и земли современного Казахстана на юге и востоке, этим городам не суждено было развиться до такой степени, многие из них были разрушены в междуусобных войнах, многие погибли после разгрома государства Цинской империей. Аналогична участь и исследуемого нами памятника.



Уже при первоначальном осмотре расчищенных археологами руин, обратил на себя внимание тот факт, что из четырех зданий - три были построены в один период и композиционно объединены искусственным водоемом. Наиболее сохранившееся из зданий (высота его стен сегодня доходит до 2х м), имевшее крестообразный план, всегда привлекало больше внимания исследователей "Кзылкента" и было запечатлено в описаниях и на фотоснимках еще в 19в. Сегодня здесь уже не найти ни деталей деревянных конструкций здания - все они от резкого высыхания превратились в прах почти сразу же после раскопок - ни их следов: зимы и весны, прошедшие со времени окончания здесь археологических работ, медленно их стирают, разрушая каменные стены, превращая в пыль растворы и остатки древесины. Но, к счастью для этого уникального памятника, тогда, в 1986-ом, здесь еще можно было проводить расследование: удалось уточнить количество и первоначальное место расположения колонн, наличие и цвет штукатурки на стенах изнутри и снаружи, вид полов.

Как во многих буддийских храмах Монголии и Тибета Т7-18вв. два ряда из шести колонн разделяли пространство центрального зала на три части. Когда-то они поддерживали перекрытие галереи второго яруса и кровлю со световым фонарем. Анализ археологических находок и натурное обследование помещений, совмещенных с центральным залом, подтвердили предположение о том, что здание было построено в соответствии с тибетскими и монгольскими канонами. Левая комната служила местом для изготовления и хранения свечей и светильников, правая - для хранения тканей, необходимых в изготовлении различных культовых предметов, а за алтарем обычно отводилось специальное пространство или. как в нашем случае, комната для идолов, куда заходили только ламы для возложения жертв. Лишь каменные базы остались от четырех колонн, поддерживавших традиционный балкон над входом, с которого ламы. играя на различных музыкальных инструментах, призывали к службам. Здесь же располагался главный служитель монастыря во время крупных праздников, когда на площади перед храмами устраивались религиозные и обрядовые представления.

Тщательное изучение и зондирование поверхностей стен квадратного в плане здания 2, наиболее разрушенного из всех остальных, подтвердило наше предположение о том, что оно тоже было храмовым.

Расположение здания почти на одной линии с первым и справа от него; ориентация главного фасада на юго-запад; следы такой же красной известковой штукатурки на внутренней поверхности стен и белой - на наружной; найденные каменные остатки от четырех колонн внутри здания; и, конечно же, сведения о том, что еще в середине 18в. здесь был произведен грабительский раскоп - яркие тому свидетельства. Это здание, по размерам плана не уступавшее крестообразному, когда-то было храмом гения-хранителя (докшида), оберегавшего главный храм. Редкий монгольский храм строился без такого храма-оберега.

Третье здание комплекса отличалось от первого и второго своими размерами, ориентацией входа, обращенного к храмам, и совершенно другой отделкой: стены его были оштукатурены с обеих сторон глиняным раствором, полы глиняные. Посередине, в пространстве между четырьмя колоннами, археологами была зафиксирована печь, выложенная из камня. Возможно, именно здесь обжигались те самые "цацы" - маленькие глиняные модели буддийской космологии, которые находил в этом районе И.Чеканинский, а также изготавливались многие другие предметы обихода.

Внимательный осмотр площади перед храмами обнаружил любопытные каменные площадки неизвестного пока назначения, а анализ находок, сделанных археологами при раскопках холмов, расположенных по обе стороны комплекса, дают основания поставить вопрос о том, не были ли некоторые из них субурганами.

Сегодня с южной стороны от площади и пруда шумит молодая березовая рощица, скрывая под своей тенью другую половину кзылкентского комплекса. Здесь, среди деревьев, стоят руины еще одного каменного здания. Находясь несколько в стороне от храмового ансамбля и ориентируясь главным фасадом в его сторону, по характеру своей отделки, типу очага и предметам, найденным в нем археологами, это здание классифицируется как жилое. По всей вероятности, оно было построено несколько позже для джунгарского тайши (князя), владельца этих земель, спонсировавшего строительство монастыря.

Таким образом, постепенно было установлено, что здания представляли собой комплекс ламаистского монастыря. Планировка джунгарских монастырей, равно как и монгольских, и тибетских имела строгую закономерность: храмы всегда ориентировались главным фасадом на юг, то есть алтарем - на север, туда где по представлениям буддистов расположен центр мироздания - гора Сумеру, на которой обитают боги. Для кзылкентского монастыря характерно то, что храмы ориентированы здесь строго на север своими углами, но, алтарной стеной - на самую высокую и красивую гору долины, и, наверное, это не случайность. Как уже отмечалось, перед храмами непременно должна была быть площадь, желательно с водоемом, а сам монастырь огражден от злых духов и нежеланных посетителей.

Попасть на эту территорию можно было исключительно с южной стороны, через священные ворота. В главный храм входили только после того, как пройдены были все круги с молитвами и заклинаниями вокруг субурганов и храмов по ходу движения часовой стрелки или, точнее, по ходу движения солнца, и прочитана молитва в храме гения-хранителя. Конечно, найти следы деревянного ограждения, если оно уже давным-давно разобрано, в ходе археологических раскопок невозможно. Однако утверждать, что оно существовало, можно не только исходя из канонов, но и на основании анализа расположения зданий и границ территории, на которой имеются археологические объекты. При обследованиях привлекла внимание конфигурация территории, занимаемая деревьями, очень близкая к прямоугольнику. Не вызывает никаких сомнений, что здесь, посреди долины, на некотором возвышении, этот лесок мог вырасти только на месте, имевшем плодородный культурный слой, не смотря на то, что археологами здесь не было сделано никаких открытий, кроме руин жилого дома. Используя аналоги монгольских ламаистких монастырей, мы предполагаем, что эта площадь была отведена под мобильное жилье, которое, как правило, располагалось с южной стороны монастырей, как раз там, где находятся руины каменного дома.

Так многомесячные сопоставления результатов натурных обследований и исторических исследований доказали гипотезу о том, что "Кзылкентский дворец" когда-то был ламаистским монастырем. Сегодня абсолютно очевидно, что он представляет собой уникальный памятник культуры Джунгарского ханства: попробуйте, найдите хоть один сохранившийся аналог на всей территории, занимаемой когда-то этим государством - не найдете ни в Западной Монголии, ни в Китае, ни в Калмыкии.

Литература:

Миллер Г.ф.Описание Сибирского царства. 1750, 1787гг.

Броневский Г. Записки о киргиз-кайсаках Средней Орды.- Отечественные записки, СПб.,1830г, ?119, т.Х

Никитин В. Кзылкентский дворец.- Семипалатинские областные ведомости, Семипалатинск, 1898г., ?6

Чеканинский И.А. Развалины Кзыл-Кент в Каркаралинском округе Казахской АССР.- Записки Семипалатинского отдела общества изучения Казахстана, т.1, Семипалатинск, 1929г.

Черников Н.М. Памятники архитектуры ойрат-калмыков. - Ученые записки Калмыцкого НИИ ЯЛИ, Элиста, 1960г.

Майдар Д., Пюрвеев Д. От кочевой до мобильной архитектуры. - М., 1980г.

Княжецкая Е.В. Новые сведения об экспедиции И.М.Лихарева (1719-1720) -Страны и народы Востока. Вып. XXVI. Средняя и Центральная Азия (География, Этнография, История).Кн.З.М.,1989.

Отчеты о проведении археологических раскопок Кзылкентского дворца в Карагандинской области. Караганда, 1986г., 1987г. Архив института Казпроектреставрация, инв. ?110

Кзылкентский дворец. Проект реставрации, Алматы, 1993г. Архив института Казпроектреставрация